Ну что тут поделаешь – не отпускают меня «Стиляги»! Вот уже и официальный лицензионный DVD поступил в продажу, и одноименная книга в магазинах появилась; пора бы благополучно перевести этот фильм в разряд приятных воспоминаний и присвоить ему категорию «надо бы пересмотреть на следующий Новый Год». Ан нет, «Стиляги» по-прежнему заставляют меня, как выразились на сайте www.stilyagifilm.ru, «тупить в экран и много думать». Звучит почти как «Февраль. Достать чернил и плакать», не правда ли?Итак, комсомолец Мэлс для того, чтобы его одарила любовью стильная чувиха по имени Польза:
а) «построил» себе настоящий стиляжий прикид;
б) научился танцевать «стилем» - «хилять атомным» и т.д.;
в) отбросил от своего имени букву «с» (Сталин) и стал зваться Мэлом на американский манер;
г) научился играть на саксофоне...
...стоп! Научился. Играть. На сак - со - фо - не. Это не три блатных аккорда на гитаре-семиструнке. Это не песенки типа «а у нас в России джаза нету», «захиляли раз на хату неплохую», «Москва – Калуга – Лос-АнджелОс объединились в один колхоз» или «записали его, яп-сап-ду-бай, в джаз-банду нашу». Саксофон, если играть на нём по-настоящему, а по-другому на этом инструменте играть нельзя – это уже серьёзно.
Вот почему Мэл в фильме выглядит вяловатым, посредственным типом, все достижения которого ограничиваются тем, что из одной стаи, серой, он переметнулся в другую, разноцветную и крикливую. Тема его музыкантства – не то, чтобы совсем не раскрыта, но как-то скомкана и подана как нечто само собой разумеющееся. Так, влёгкую, покрутил ручку приёмника, поймал где-то между Сталино и Сталинабадом Нью-Йорк (на глушилке в это время, видимо, был пересменок, или случилась какая-то техническая неполадка – кстати, знаете, что такое глушилка, мальчики и девочки?), и явился ему Чарли Паркер, и сказал «йес, бэйби, йес!», и взлабнул наш Мэл на пару с Чарли Паркером Summertime так, что мама-не-горюй...
...Да нет, я не такой уж патологически серьёзный тип, я всё понимаю. Музыкальный фильм, фильм-праздник. Должен сделать новогоднюю кассу. И без того пришлось три важных сцены вырезать, куда уж тут ещё удлинять, усложнять, загружать? Но первым учителем Мэла-саксофониста должен быть не призрак Чарли Паркера, а тот самый лабух из пивной, что продал ему старый Luxor Soloist. И первыми звуками, вырвавшимися из этого Luxor Soloist благодаря Мэлу, должна быть не Summertime, а нечто совершенно омерзительное. Такое, чтобы батя-фронтовик добродушно поинтересовался: «Сынок, ты что там, коту яйца отпиливаешь тупой ножовкой?» А соседи по коммунальному коридору должны натуральным образом выгонять начинающего джазмена из дома; куда-нибудь за сараи, на пустырь, на заброшенный чердак, а лучше всего – поближе к железной дороге или трамвайному депо, чтобы гудки и стук колёс заглушили эту какофонию. И до той поры, пока Мэл связно сыграет Summertime, времени должно пройти немало, ох, немало...Вот только тогда это был бы уже другой фильм. О том, что кроме двух стай, серой и разноцветной, есть что-то ещё, что-то большее. Намного большее. И это большее стало смыслом и содержанием жизни для стиляги Лёши Козлова, для стиляги Юлика Ляндреса (ставшего впоследствии Юлианом Семёновым), для стиляги Васи Аксёнова...
Об Аксёнове, кстати. Мэлу в фильме двадцать лет, действие начинается в 1955 г., значит, в 75-ом ему стукнет сорок. И саксофонист Самсик Саблер из аксёновского «Ожога» - это наш Мэл двадцать лет спустя. Почитайте «Ожог», юный поклонник фильма «Стиляги». Я не могу сказать, что это мой любимый роман Аксёнова, в этой книге немало композиционных и стилистических слабостей, но всё, что касается джаза, описано в «Ожоге» необычайно ярко и сильно. Особенно выступление джаз-бэнда на вечере Горного института в Ленинграде в ноябре 1956 года. И всё, что за этим выступлением последовало. И про стиляг там есть, и про дружинников, и про первую любовь. И про то, как жилось-игралось Мэлу-Самсику двадцать лет спустя в СовИмперии имени тов. Брежнева, вы тоже найдёте в «Ожоге» немало интересного.
А прически и прикид тогда, в середине 50-ых – начале 60-ых, конечно же, играли огромную роль. Именно по ним стиляги, битинки и штатники узнавали своих. В мемуарах Алексея Козлова, настоящего стиляги 50-ых (позднее – лидера джаз-рокового «Арсенала»), «Козел на саксе» вы найдёте об этом немало интересного. Но про музыку – всё равно интересней. И, как сказал ноябрьским вечером 1956 г. в танцзале ленинградского Горного института пианист Костя Рогов, обращаясь к публике: «Всем друзьям нашего оркестра представляю нового саксофониста. Самсон Саблер! Не смотрите, что у него штаны мешком – он хороший парень!»Если ты и вправду настоящий саксофонист – тебя услышат и оценят, несмотря на мешковатые штаны и стрижку «под каторжника» вместо модного кока. И Мэл-стиляга из фильма-праздника по-настоящему свободен не в тот момент, когда напяливает зелёный пиджак и влезает в туфли на «манной каше». И даже не в тот момент, когда занимается на хате любовью со своей вожделенной Пользой. Он свободен, когда в его руках – саксофон. Как там было у Аксёнова в «Ожоге»? «Гордый сакс, золотое оружие!»
Надо бы книгу почитать, ведь есть уже и книга: http://www.stilyagifilm.ru/stilyagi/news/?id=346... Точнее, даже две. Может быть, в них больше рассказывается о том, как стиляга Мэл лабал на саксофоне?
